1879-й. Многие события потрясли русское общество в том году. Из революционного движения выделилась партия «Народная воля» и решительно встала на путь террора. Второго апреля террорист Александр Соловьев стрелял в императора Александра II, но промахнулся. Первого декабря боевики– народовольцы во главе с Софьей Перовской подорвали царский поезд, но император проехал на другом поезде, и пострадали ни в чем не повинные люди.
Еще одно событие осталось тогда никем не замеченным: в 1879 году в семье грузинского сапожника Джугашвили родился сын Иосиф…
Костомаров, старый историк, написавший одну из лучших своих книг о восстании Степана Разина, теперь ужаснулся нараставшей волне дикой, безнравственной стихии. Он, как республиканец и демократ, не отрицал права народов на протест и восстание, но его страшило презрение нравственных начал: «Мы, скоты, никакого Бога не знаем!» (Почти в то же время Федор Михайлович Достоевский выразил устами Смердякова то же, что тревожило Костомарова: Бога нет, и все дозволено!)
Так появился «Скотской бунт».
Они и «Мы»
Но нет свидетельств того, что Джордж Оруэлл читал «Скотской бунт» Костомарова. Так бывает: одна и та же идея посещает нескольких людей, тем более если это идея самая что ни на есть волнующая и злободневная. Когда «призрак бродит по Европе», его видит не только его первооткрыватель, но и многие европейцы – одни с восторгом, другие с тревогой, как, например, Костомаров, Замятин, Оруэлл. Писатель Евгений Замятин упомянут в этом ряду неслучайно: его роман-антиутопия «Мы», написанный в 1920 году, оказал влияние на замысел Оруэлла. Английский писатель подтверждал, что читал книгу Замятина, правда, по его словам, ко времени знакомства с романом «Мы» он уже и сам задумал фантастическое произведение о тоталитарном будущем Великобритании. Так появился роман-предостережение «1984» – своего рода продолжение и развитие его «Скотного двора».
(на фото - дети на южной башне Нотр Дам - снимок мая 2007)